Прокопчук Владимир Евгеньевич
(1938-2010)
П.Т. Сопкин (г. Краснодар)
В.Е. ПРОКОПЧУК – ГРАЖДАНИН, ПАТРИОТ, ПРОФЕССИОНАЛ
Судьба свела меня с Владимиром Евгеньевичем Прокопчуком в 1973 г. И вплоть до дня его кончины, что произошло в августе 2010 г, мы были теснейшим образом связаны узами профессионализма и товарищества. По моей оценке, он был образцовым человеком – высоким профессионалом, преданным Отечеству, справедливым и уважительным, в меру твердым и требовательным, всегда внимательным к людям. Определения в его адрес, вынесенные в заголовок, не могут вызывать сомнений.
Владимир родился 30 мая 1938 г. в Украине, в Керчи. Вслед за школой, окончил Крымский техникум механизации сельского хозяйства. Отслужив в Советской Армии, добровольцем поехал в Казахстан осваивать целинные и залежные земли. С должности бригадира (совхоз им. Некрасова, Ордженикидзевский район, Кустанайская область) выдвигается на освобожденную комсомольскую работу. В 1965 г. направляется в Алма-Ату, столицу Казахской ССР, на обучение в Высшей партийной школе, которую успешно заканчивает в 1969 г.
С этого времени начинается отсчет главного периода жизни Прокопчука, связанного с журналистикой. В нее, как показало время, пришел усидчивый и думающий человек, успевший многое познать в окружающей его жизни. Первые 3 года редакторства в кустанайском управлении по радиовещанию и телевидению выявили в нем недюжинный творческий потенциал. В сущности, областные масштабы и высоты он освоил и покорил блестяще. Вместе с тем, видимо, почувствовал, что созрел для подтверждения своих способностей на ином уровне.
Словом, откликнулся на приглашение – вернулся в Алма-Атинскую ВПШ для продолжения работы по специальности. Поясню: оканчивали это высшее партийное учебное заведение десятки способных молодых людей, преданных идеалам того времени. Но только редчайшие из них вновь возвращались в альма-матер – уже в качестве преподавателей. Таким исключением стал и Владимир Прокопчук.
Первоначально заведовал кабинетом журналистики. Служебные обязанности не были особо обременительными. Зато под рукою – кладезь литературы, не ленись – изучай. И он воспользовался такой возможностью, что вскоре позволило занять место старшего преподавателя кафедры журналистики.
В 1983 г. усидчивость, целеустремленность вновь сказались, иным на зависть, – поступил в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. Работал одержимо, неистово. Однажды, находясь в 10-дневной командировке в Москве, пытался зазвать его хотя бы на одно культурное мероприятие. Бесполезно: он всецело был поглощен своей научной темой «Формирование современного экономического мышления средствами периодической печати». С подготовкой кандидатской диссертации под таким названием, которую уверенно защитил там же в 1986 г., он уложился в строго отведенные 3 года. Вообще, нарушать какие-то правила, условия, требования, регламенты было не для Прокопчука.
С этого года он – доцент кафедры журналистики Алма-Атинской ВПШ. Ваш покорный слуга, будучи в то время заведующим кафедрой периодической печати факультета журналистики Казахского госуниверситета, пригласил Владимира Евгеньевича к себе в ВУЗ, преподавать по совместительству. И скажу вам откровенно, содержание его занятий дорогого стоили. Он был застрельщиком новых подходов в обучении журналистов, смело внедрял в учебный процесс так называемые деловые игры. Доцент Прокопчук убедил нас в том, что в журналистику должна твердо ступить социология. И это направление стало основным на последнем этапе его профессиональных устремлений.
В 1994 г. Владимир Евгеньевич по моей рекомендации переезжает на жительство в Краснодар и обустраивается в Кубанском госуниверситете (в связи с открытием специальности «журналистика» я был приглашен в этот ВУЗ годом раньше). Первые годы работает непосредственно на журфаке, затем переходит на общеуниверситетскую кафедру социологии. В преподавании, в общении со студентами и коллегами он придерживался тех принципов и подходов, которые сложились у него ранее. Абсолютно не терпел халтуры, неискренности, пустозвонства. Если считал себя правым, разуверить его в этом было невозможно. Когда выпадали спорные моменты, готов был обсуждать их до бесконечности, пока не отыщется истина. Ко всем студентам был одинаково требовательным и доступным. Не раз убеждался в том, что его имя – преподавателя и человека – на первом месте в отзывах тех питомцев, учившихся и у Прокопчука, кто профессионально достиг больших высот.
Владимир Евгеньевич никогда и ни в чем не спешил. Поэтому на любую его работу, всегда выверенную и завершенную, не было нареканий.
Он не стремился к званиям и титулам. Поэтому, возможно, и остался кандидатом наук, доцентом. Но каким? По уровню, глубине знаний, общей эрудиции, результатам деятельности далеко не каждый доктор – профессор с ним сравнится. Для подтверждения сказанного назову некоторые из его трудов. Всего перу В.Е. Прокопчука принадлежит более 80 научных и методических работ. В их числе: «Проблемы ускорения социально-экономического развития и пресса» (Алма-Ата, 1985 г., 8 п.л.), «Методология и методика конкретных социологических исследований средств массовой информации» (Алма-Ата, 1990 г., 8 п.л.), «Активные формы обучения журналистов» (Алма-Ата, 1991 г., 3 п.л.), «Информационное обеспечение эффективности социального механизма развития экономики» (Москва, Мысль, 1992 г., 12 п.л.), «История русской журналистики XVIII века» (Краснодар, 1999 г., 12 п.л.), «Местные СМИ в зеркале социологии» (в соавторстве с В.Н. Петровым, Краснодар, 2004 г., 10 п.л.).
Последние 4 года Владимир Прокопчук прожил в с. Екатериновка, что в Щербиновском районе нашего края. Почему оставил КубГУ и покинул Краснодар? Точного ответа на этот вопрос у меня нет, могу лишь предполагать. Возможно, возобладало высочайшее чувство гражданской ответственности, присущее ему, указывающее на утрату с годами былых возможностей. А может, это случилось в силу того, что до сельской тиши-глухомани меньше докатывались отголоски не во всем удачных преобразований, нахлынувших на нашу землю после распада СССР. Вполне такое уместно, ибо он очень тяжело, близко к сердцу воспринимал, например, грабительскую для народа приватизацию, обнищание значительной части соотечественников, «погружение» общества в дикий капитализм…
Но нашел ли он успокоение в Екатериновке? С одной стороны, сельский уклад жизни гасил в нем тяжелые мысли. Но с другой, – ему не хватало утраченного общения, о чем всякий раз прямо с порога признавался, когда я посещал его дом. Конечно, он не замкнулся в границах своей усадьбы: познакомился с местной интеллигенцией, вошел в актив села. Успел сделать кое-какие шаги ради того, чтобы будни екатериновцев были более обустроенными, комфортными. Так, при его прямом участии были найдены средства на ремонт больницы.
Заботился и о развитии школы, по соседству с которой жил. Но более всего Прокопчука беспокоило то, что происходило на ниве: какова отдача от нее сельчанам?
Он был образцовым семьянином. Несмотря на твердость характера, кажущееся упрямство и бескомпромиссность, легко ладил с сыновьями, Олегом и Михаилом. Вместе с женой, Еленой Семеновной, в которой души не чаял, был с ней в супружестве очень счастлив, воспитали их достойными людьми. Каждый занимает видное положение в обществе, оба – давно отцы, причем примерные. Внуки для деда были, так сказать, бальзамом на душу. Летом для них не было большего удовольствия, нежели погостить в Екатериновке.
Евгеньевич, так обращался к нему в дружеской обстановке, был мужчиной разносторонних увлечений. С техникой, с собственным авто – только на ты. В нем виделся и агроном – стоило зайти в огород. Исправно водился с домашней живностью. За пределы собственной усадьбы всегда выходил в сопровождении пса по кличке Шериф. Последний приблудился и стал для хозяина «личным» стражем. А то, что назвал кобелька на американский манер, высвечивалось в нем искоркой юмора, который весьма ценил.
Моему товарищу ничто человеческое не было чуждо. С распростертыми объятиями принимал гостей. Кухарил – что заправский повар. Обладал певчим басовитым голосом и с удовольствием исполнял классику. От природы был крепким, кряжистым. С ним без опаски можно было и на медведя пойти. Но охоты сторонился, поскольку с ней не избежать крови. Рыбалку же страсть как обожал…
Именно за этим любимейшим занятием его и накрыла смерть. Случилось так: во второй половине августа 2010 г. немного схлынула жара, и он сманил двух новых приятелей, екатериновцев, на речку Ею порыбачить. Расположились в облюбованном месте, закинули удочки. И вдруг Владимир Евгеньевич подал голос: «Помогите!..» И повалился на берег. Друзья к нему – а он уже бездыханный. Мгновенно остановилось сердце.
Летят дни. Елена Семеновна, оставшаяся вдовой, печально повторяет: «Улетел как птица…» И мне все больше кажется, что и в моей памяти он поселился в образе улетевшей ввысь птицы...